КОГДА МОРАЛЬ ПОЛЕ БОЯ: РОССИЯ, УКРАИНА И РАСПЛАТА ВОЙНЫ

Нюрнбергские процессы всполошили мир, обнажив целый спектр юридических и моральных коллизий. Одной из главных проблем было то, что немецким военным и политическим руководителям вменяли преступления против мира и человечности — понятия, которые не имели чёткого закрепления в международном праве до начала Второй мировой войны. Именно поэтому встал вопрос о принципе nullum crimen sine lege («нет преступления без закона»), утверждающем, что нельзя привлекать к ответственности за деяние, если в момент его совершения оно формально не считалось преступным.

И уж подлинным гротеском выглядело то, что советский халтурщик Андрей Вышинский оказался обвинителем на первом Нюрнбергском процессе. Ведь впервые Вышинский “прославился” в качестве прокурора на печально известных сталинских процессах о чистках, где он призывал «суд» с расправной прямотой: «Расстреляйте этих бешеных собак» — обращаясь к собственным бывшим товарищам-большевикам.

И всё же, невзирая на юридические и процедурные сложности, Нюрнберг стал важнейшим моментом в истории человечества. Он закрепил прецедент: отныне и индивиды, и государства могут быть призваны к ответу за совершённое ими зло, пусть даже оно свершалось во время войны. Это стало мощным разрывом с древним военным постулатом «все средства хороши». Кроме того, Нюрнбергские процессы обнажили перед немецким народом — да и всем миром — ужасающую подноготную нацистских преступлений, став сильнейшим щитом против их отрицания или искажения, которые, увы, кое-где процветают и поныне.

Оценить последствия Нюрнберга для долгосрочного развития Германии и формирования её нынешнего политического облика невозможно в полной мере — настолько они фундаментальны. Германия смогла взять на себя ответственность за собственное прошлое и сделать его своего рода предостерегающим уроком для будущих поколений. Во многом именно Нюрнберг заложил основу такого отношения.

В постсоветской же России ничего подобного правовому, политическому и моральному «расчёту» не произошло. Потому и лежит до сих пор мумия Ленина в самом сердце Москвы на Красной площади, и потому независимый опрос 2021 года показывает: 56% россиян до сих пор считают кровавого диктатора Сталина «великим лидером». Это же частично объясняет и то, как стало возможным, что Владимир Путин, по сути пожизненный президент, сегодня представляет прямую угрозу миру в Восточной Европе, особенно на Украине.

Путин выстраивает тщательно срежиссированную кампанию, чтобы отменить итог Холодной войны и подчинить себе бывшие советские «республики», ныне независимые государства. Всё это вряд ли бы случилось, имей Россия за плечами тот же жёсткий опыт коллективного переосмысления прошлого, через который прошли немцы благодаря Нюрнбергу, и построй она правовое государство. Однако вместо этого бывший аппаратчик КГБ и приближённые олигархи основали беззаконную клептократию, которая убивает неугодных оппонентов, вторгается в соседние страны, проводит масштабные дезинформационные кампании по всему миру, запрещает неправительственные организации, сохранившие память о жертвах коммунизма, и при этом напускает на себя благостный вид «защитника прав человека». Война, развязанная Путиным в Украине, во многом держится на наглой лжи, будто Украина «не настоящая нация». Эта клевета основана на нелепом тезисе, что Россия — единственная законная наследница крещения восточных славян, хотя это исторически значимое событие состоялось в Киеве в 988 году, когда на месте современной Москвы еще шумели дремучие леса, полные диких зверей. Конечно, история восточнославянского христианства невероятно сложна, но ничто не оправдывает притязаний России на монополию и единственно верную трактовку этой истории. Точно так же, как на протяжении минимум последних двух с половиной веков Россия вела себя с Украиной по-имперски агрессивно. В 1932–1933 годах эта агрессия стала откровенным геноцидом: во время Голодомора Сталин и его соратники убили голодом минимум четыре миллиона украинцев.

Сегодня путинский режим опасен и для самих россиян, и для всего мира. И, вероятно, так будет оставаться до тех пор, пока Россия не испытает ту самую моральную и историческую встряску, что когда-то произошла в Германии после Второй мировой. Истина, пусть порой она горька, в конце концов освобождает.

‍

— Andrey P.