С самого начала незаконного вторжения в Украину стало очевидно, что война для России идёт куда хуже, чем ожидалось. Чудовищные потери – счёт идёт на десятки, если не сотни тысяч погибших, – колоссальный урон в технике и нарастающее давление санкций уже не позволяют Путину даже приблизиться к заявленным целям «денацификации». Вполне вероятно, что конечным итогом окажется поражение – будь то военный крах или унизительный мир. Но что будет с самим Путиным? Скорее всего, ничего особенного.
Главная причина, почему Путина, несмотря на фиаско, не попросят уйти из Кремля, скрывается в том, каким беспощадным политиком он сумел себя вылепить. Достаточно оглянуться на Россию 1990-х: страна в руинах после распада Советского Союза, экономика лихорадит от рекордной безработицы и чудовищной инфляции, безопасность фактически отдана на откуп полукриминальным группировкам, а власть сконцентрирована в руках нескольких «избранных» олигархов. На этом хаотичном фоне Путин поднялся как носитель новой, авторитарной стабильности. Он не побоялся использовать государственную машину для цементирования своей власти, и за прошедшие двадцать с лишним лет выстроил систему, где его личная неуязвимость – стержень режима. Отсюда и вывод: даже если российская армия потерпит сокрушительное поражение, поставить крест на Путине не так-то просто. Его удерживает не только страх, но и инерция власти, которую он искусно укреплял все эти годы.
Олигархи в постсоветской России не были слеплены по одному лекалу и не принадлежали к какому-то строгому региональному или семейному клану. Напротив, это была разнородная группа дельцов, которые, пользуясь связями из советского прошлого, смогли буквально за бесценок прибрать к рукам целые отрасли. Нефть, газ, железные дороги, металлургия, пищевая промышленность — всё вдруг оказалось в руках нескольких ушлых предпринимателей-оппортунистов. Они не стеснялись ни силовых решений, ни хитроумных сделок, ни банальной взятки, чтобы укрепить свои монополии и заодно показать государству его бессилие.
Во времена Бориса Ельцина эти богачи казались недосягаемыми: финансируя нужных людей и закрывая дыры в бюджете, они фактически диктовали условия правительству. Взамен кабинет Ельцина предоставлял им фактическую неприкосновенность. И когда пришёл черёд президентской кампании Владимира Путина, которую олигархи щедро поддержали, он ещё оставался загадкой для широкой публики, пусть и пользовался определённым весом в Петербурге. Однако внушительная финансовая подпитка, помноженная на благословение Ельцина, превратила это «тёмную лошадку» в фаворита, позволив ему выиграть выборы 2000 года и закрепить за собой статус нового хозяина Кремля.
Сразу после своей “триумфальной” победы в 2000 году, Путин, который ещё недавно с радостью принимал финансовую поддержку от могущественных бизнес-магнатов, внезапно повернулся к ним спиной. Его всё больше тяготило осознание, что олигархи владеют слишком большой частью государства, да и душа его, похоже, давно жаждала перемен. В один из жарких летних дней он вызвал в Москву двадцать одного влиятельного олигарха и, собрав их в пышных кабинетах, выдал прямолинейное предостережение: власть теперь принадлежит ему, и только ему. Любая попытка вмешаться в политику или критиковать его решения повлечёт за собой катастрофические последствия — будь то потеря активов, тюрьма или «устранение».
На первый взгляд, именно олигархи — богачи с колоссальными деньгами и ресурсами — могли бы бросить вызов такому лидеру. Но они либо не могут, либо не хотят идти против Путина и всей его структуры. Тогда возникает вопрос: кто же остаётся? Единственная группа, у которой, по сути, есть реальная сила отстаивать свои интересы и бросить перчатку режиму, — это так называемые “силовики”: те, чьё влияние зиждется не на нефтяных вышках, а на оружии и доступе к репрессивному аппарату.
Термин «силовики», вошедший в политический лексикон лет пятнадцать назад, напрямую указывает на «силовые структуры» — то есть на людей, выходцев из армии, полиции, спецслужб или им подобных. Под этим сухим обозначением кроется группа ближайших сторонников Путина, которая фактически помогает ему держать страну в узде. Когда в начале 2000-х президент осознал, что «старые» олигархи не могут быть ему полноценной опорой — точнее, когда он убедительно продемонстрировал, что они не способны контролировать его, — он взялся создавать новый круг лояльных. Эти «новые олигархи» оказались всецело преданы ему и обязаны ему своим положением. Им передавались самые лакомые куски экономики — компании, завязанные на государственных контрактах, где они, а также их семьи и близкие друзья Путина, стремительно разбогатели.
Хотя у каждого «силовика» есть своя собственная сфера влияния, у них много общего. Прежде всего, практически все они так или иначе связаны с военными, правоохранительными или разведывательными службами СССР или России. Те немногие, кто не имеет формального опыта работы в спецслужбах, давно знакомы с Путиным и прошли с ним весь путь с самых ранних этапов его политической карьеры. В каком бы подразделении они ни служили и из какой бы области ни были, их объединяет одно: непоколебимая личная преданность президенту. Именно она открывает им двери в этот элитный клуб.
Число российских олигархов, по разным оценкам, колеблется от нескольких сотен до тысячи, а вот «силовой клуб» насчитывает не более десятка человек. Доступ туда строго ограничен. Не раз звучали имена Рамзана Кадырова или Евгения Пригожина — якобы они могли бы претендовать на место в этом кругу. Однако обоим так и не удалось «пройти отбор». Да и западные СМИ, которые любят называть этих персонажей возможными преемниками Путина, не до конца понимают: всё в их карьере и влиянии держится лишь на личном дозволении Путина. В отличие от прочих олигархов, силовикам позволено регулярно видеться с ним и даже высказывать свои опасения или советы. Но оспаривать его решения не может никто.
Именно поэтому, чтобы организовать свержение Путина, «силовикам» потребовалось бы достичь практически абсолютного согласия между собой. Теоретически у них есть все ресурсы для этого — армия, полиция, частные охранные структуры, коррупционные связи в бизнесе. Но на практике подобный сценарий выглядит крайне сомнительно: многие из членов этого тесного круга преданы Путину с юности и давно привыкли действовать, опираясь на его авторитет и благословение.
Если даже у силовиков — людей, обладающих доступом к реальным рычагам власти и репрессивному аппарату, — не получается свергнуть Путина, то что говорить о русском народе? Ведь в стране проживает около 150 миллионов человек, численно намного превосходящих дюжину или около того ближайших соратников, которые фактически держат государство под своим контролем. Однако, учитывая бескомпромиссный и жёсткий стиль правления Путина как главы государства, массовое народное восстание представляется крайне маловероятным. Тем не менее, против Путина существовала и «общественная оппозиция», проявлявшаяся в виде масштабных уличных протестов, поджогов военкоматов, а также в массовом отказе сотен тысяч российских мужчин явиться на призыв. Все эти акции продемонстрировали наличие определённого уровня недовольства среди граждан, но пока они не переросли в движение, способное серьёзно поколебать путинскую вертикаль власти.
Например, силы безопасности, подконтрольные Путину, арестовали тысячи участников протестов. Эти люди подверглись крайне жестокому обращению во время задержания. Еще более тревожным является то, что происходит с ними после ареста. Многие задержанные сообщают, что вместо вызова в суд им вручают повестки в армию. Это принудительное зачисление в ряды армии удерживает многих от участия в протестах. На пограничных контрольно-пропускных пунктах, когда тысячи российских мужчин бежали, военные чиновники использовали хитрый ход: они открывали военкоматы прямо на контрольно-пропускных пунктах и выдавали мужчинам повестки в армию, еще до того как они успевали пересечь границу. Такие меры, наряду с другими подобными действиями, подавили активное сопротивление меньшинства, выступающего против Путина, и лишили молчаливое большинство возможности свободно выражать свою волю. По мнению многих политологов, в России существуют три основные группы: те, кто активно выступает против войны, те, кто решительно её поддерживает, и молчаливое большинство, которое лишено возможности высказываться.
Молчаливое большинство — это пережиток советской эпохи, когда их родители, бабушки и дедушки говорили им, что все будет хорошо, пока нет войны. Эта группа людей, несмотря на результаты исследований, которые показывают, что они в общем-то не одобряют Путина, никогда не высказывает своих мнений открыто, ни перед друзьями, ни перед семьей. Огромное большинство населения России предпочитает оставаться аполитичным и безразличным, пока война не станет явной реальностью. Путин прилагает все усилия, чтобы добиться именно этого. Например, в сентябре он призвал к частичной мобилизации 300 000 человек (согласно официальным данным, какое это число в реальности — остается только гадать). Фотографии и видеозаписи отчаянных мужчин, вынужденных расставаться со своими близкими, разлетелись по всему миру.
В российском обществе это не привело к каким-либо волнениям. Не вызвало никаких серьезных возмущений и тот факт, что так называемые "российские республики" Донецк и Луганск принудительно мобилизовали десятки тысяч местных жителей. На Донбассе бродячие патрули солдат беспощадно похищали (похищают) каждого трудоспособного мужчину в возрасте от 18 до 60 лет с целью службы в армии. Реальность численных показателей настолько удручающа, что в удаленных районах экономика просто перестала функционировать, главным образом из-за отсутствия рабочей силы. Однако Путин не желает проводить подобные всепоглощающие, всеохватывающие мобилизации, чтобы избежать огромной общественной реакции со стороны молчаливого большинства, которую он бы привлек к своей персоне.
Еще один способ избежать негативной реакции — принудительно привлекать иммигрантов и выходцев из экономически депрессивных регионов. В России обитает множество одиноких мужчин, главным образом из Центральной Азии, которые прибыли в страну легально в поисках работы. Они часто отправляют свои заработанные деньги домой и регулярно навещают свои семьи. С началом войны российские военные начали принуждать этих мужчин подписывать контракты на военную службу, угрожая им проблемами с иммиграцией в случае отказа. Доступные утечки информации кажутся подтверждением этой теории. Весной независимое информационное агентство получило документы, содержащие имена и адреса 120 000 солдат, дислоцированных в Украине. Многие из этих мужчин имели фамилии и домашние адреса из стран Центральной Азии, таких как Узбекистан, Таджикистан и Казахстан.
С момента начала войны все больше исследований говорят о том, что мобилизационные усилия в России были направлены преимущественно на экономически уязвимые социальные группы. В частности, восточные и южные регионы России испытывали мобилизацию в разы и даже десятки раз выше, чем в таких регионах, как Москва, которая славится своей поддержкой Путина. Поскольку большинство сторонников Путина принадлежит к среднему и высшему классу, его усилия по формированию сил ориентированы несоразмерно на те области, где его популярность не так высока, тем самым поддерживая верность своих сторонников. Несмотря на расовое профилирование и дискриминацию, некоторые общины воспользовались этой возможностью для укрепления своего положения в глазах Путина. Особенно это относится к Дагестану, республике с мусульманским большинством на Кавказе, где в течение десятилетий существовал сложный дисбаланс отношений с Москвой из-за исламского экстремизма в регионе.
Местные лидеры рассматривают войну как возможность предоставить значительное количество рекрутов и тем самым заслужить политическую поддержку Путина. Эти сообщества стали сторонниками Путина, надеясь получить дополнительные финансовые пособия и ослабить влияние Москвы на местную политику. Еще одним фактором, заставляющим молчаливое большинство сохранять молчание, являются негативные последствия санкций для российской экономики. Более тысячи западных компаний уже покинули Россию, и это число продолжает расти. Тем не менее, ожидается, что российская экономика в этом году сократится всего лишь на примерно 4-5%, что значительно ниже прогнозов западных аналитиков. Вследствие этого, несмотря на некоторое раздражение потребителей из-за ограниченных вариантов выбора, в крупных городах по-прежнему имеется множество альтернатив. Путин, повышая заработные платы в государственных корпорациях, предпринимает значительные усилия для обеспечения благосостояния своих сторонников. Тем не менее, эти санкции оказывают наиболее серьезное воздействие на россиян, проживающих в сельской местности, откуда происходит большая часть его армии.
Рост цен на основные потребительские товары при относительно низких зарплатах серьезно ухудшил финансовое состояние многих экономически уязвимых жителей России. В районах с ограниченным количеством государственных рабочих мест покупательная способность населения значительно упала. Однако местные жители терпеливо переносят эти трудности, стойко противостоя в экономическому шторму, что частично объясняется сохранением советского менталитета в российской сельской местности.
Несмотря на то, что вероятность смены политического режима в России остаётся невысокой, полностью исключать такую возможность не стоит. Гораздо более реалистичным сценарием представляется плавный сдвиг власти, который может произойти под давлением силовых структур. Если Путин решится баллотироваться на новый срок в 2024 году, именно эти структуры могут заставить его отступиться от этой идеи. В таком случае ему и его семье, судя по всему, гарантируют спокойную и обеспеченную жизнь — учитывая, что личное состояние президента оценивается в сумму свыше 200 миллиардов долларов.
Существует и более резкий сценарий, при котором Путин будет вынужден покинуть страну. Один из его ближайших политических союзников и бывший спичрайтер утверждает, что у Путина есть «аварийный план» на случай политического кризиса, предусматривающий бегство в страну вроде Венесуэлы, где ему обещаны безопасность и свобода передвижения. Всё это позволит ему продолжать пользоваться своими колоссальными активами.
При этом вероятность кровавой революции или убийства Путина практически равна нулю. Хотя нельзя полностью сбросить со счетов вероятность «тихого переворота» — особенно если военная обстановка продолжит ухудшаться, — возможность физической ликвидации президента кажется крайне маловероятной. Оппозиция находится под слишком пристальным надзором, а у Путина есть обширный арсенал мер защиты от своих же «ястребов». Что же касается молчаливого большинства, то оно, скорее всего, не решится на шаги, которые могут кардинально изменить их привычную жизнь и благополучие
Фото: Getty для The New Yorker
